Диверсанты среди нас, или Кто мешает развитию русской промышленности?

Результаты опроса и порадовали, и удивили (полный расклад можно увидеть на сайте ВЦИОМ). Так, народ правительству в целом доверяет, но хочет, чтобы оно уже побыстрее что-то придумало с экономикой, а заодно с наукой и образованием. Ибо так жить больше нельзя. 65% опрошенных высказались за необходимость смены экономического курса.

Результаты опроса и порадовали, и удивили (полный расклад можно увидеть на сайте ВЦИОМ). Так, народ правительству в целом доверяет, но хочет, чтобы оно уже побыстрее что-то придумало с экономикой, а заодно с наукой и образованием. Ибо так жить больше нельзя. 65% опрошенных высказались за необходимость смены экономического курса.

«Дальше мы интересовались: что значит смена экономического курса? -рассказал, комментируя результаты опроса, директор по коммуникациям ВЦИОМ Алексей Фирсов. — Мы видим, что нет единодушия, но при этом есть определенные приоритеты. Это развитие науки и образования. И здесь выскакивает неустоявшийся, может быть, термин — „новая индустриализация“. В 20−30-е годы все говорили об активной индустриализации. Сегодняшний день в чем-то напоминает ту ситуацию — тоже страна в кольце врагов, тоже некая международная изоляция, опора на внутренние ресурсы и так далее».

Ну, казалось бы, все понятно — народ хочет и готов. Даже, согласно все тому же опросу, готов видеть своих любимых чад работающими в промышленности, конечно, не так охотно, как в госслужбе, но всё-таки… Но почему-то все равно ничего не происходит. Мы катимся вниз и уже с угрожающей скоростью. И вот тут опрос дал пищу для размышлений: оказалось, что 50% респондентов против того, чтобы какой бы то ни было завод строился поблизости. Вот пусть дети, конечно, в промышленность идут, но на работу пусть ездят… в другой город, а лучше — на Луну, наверное.

«Результаты опроса говорят о колоссальной проблеме, которая у нас имеется в обществе, — заметил это противоречие партнер Strategy Partners Group Сергей Лозинский, — все хотят, чтобы развивалась промышленность, но никто не хочет, чтобы она была рядом с его домом, все хотят импортозамещения, но не все готовы покупать товары российской промышленности, все хотят, чтобы их дети нашли достойное место в промышленном производстве, но никто не готов отдать своего ребенка в ПТУ. Это большая проблема, на мой взгляд, она даже в большей степени мешает промышленному развитию, чем отсутствие институтов развития». И при этом он привел в пример США, Канаду, страны Западной Европы, где поняли, что промышленность вносит колоссальный вклад в экономическое развитие страны.

Итак, без строительства заводов ну никак не обойтись — это очевидно. Но почему же не строим? Что стоим? Чего ждем? Если апеллировать к общественному мнению, то нам мешает: неэффективность работы местных властей (так считает 25% опрошенных), отсталость российских технологий (23%), отсутствие у правительства России общего плана по развитию промышленности (21%), нежелание бизнеса вкладывать деньги в производство (18%).

А если спросить экспертов, например, политолога, доктора экономических наук, директора некоммерческой организации «Институт проблем глобализации» Михаила Делягина? Мы и спросили. И он ответил, что есть две группы экспертов: «первая категория — это те, которые занимаются профессиональным гаданием на нефтяной гуще. А другая часть — это люди, которые мало-мальски связаны хоть с какой-то практикой, которые несут хоть какую-то ответственность хотя бы за что-то и которые говорят: „Так, мы не можем повлиять на мировые цены, хорошо, значит, мы будет влиять на жизнь, потому что нам деваться некуда“. Вот это две совершенно разные категории». Первых, по мнению Делягина, в правительстве больше.

По понятным причинам, в тот день на наш круглый стол пришли как раз представители второй группы, те, кто считает — ждать нечего, надо делать. И делают. С большим или меньшим успехом. Мы выслушали историю строительства «ЗапСибНефтехим» в Тюменской области, порадовались за успехи «Росагромаша», по сравнению с Америкой, правда, более чем скромные. По словам президента Российской ассоциации производителей сельхозтехники Александра Бабкина, в США выпускается в 40 раз больше комбайнов, чем у нас, и на наши 50 заводов — у них порядка 500. Но здесь мы, по крайней мере, пытаемся догонять. А вот с металлургией, как оказалось, все очень и очень печально. И, представьте себе, мы тут сами же себе и гадим. Иногда — в лице банкиров и госслужащих, иногда — в лице простых граждан. Но обо всем по порядку.

История, рассказанная генеральным директором Троицкого металлургического завода Александром Кошкиным, не слишком оригинальна — в таком положении сегодня оказываются многие промышленники. Тем удивительнее, что до сих пор не найден выход. Неужели это никому не нужно?

«Решение было принято в 2013 году, и оно было положительным, — поведал свою печальную повесть Александр Кошкин. — Получено разрешение Главгосэкспертизы, разрешение на строительство, пройдены все экологические экспертизы. Но сейчас мы стоим, потому что уперлись в деньги. Мы компания частная, получить „длинные“ деньги даже не под вменяемый маленький процент, а хоть под какой-нибудь, невозможно. Маленькие банки просто не рассматривают эти условия, когда они слышат — „больше пяти лет“ и „металлургия“. Крупные банки воспринимают прекрасно этот проект и готовы дать деньги, но нет „длинных“ денег, и нет структуры выдачи денег новым производствам, если они не связаны либо с государственными проектами, либо с крупными уже существующими промышленными холдингами. Могу сказать, что стандартный ответ крупного банка, к которому обращаешься за таким кредитом: „Отлично, вы хотите привлечь икс денег, дайте нам залогов на два икс денег“. Что, на мой взгляд, лишает возможности любую новую компанию привлечь деньги в принципе».

И тут оказалось, что у темы есть интересный поворот. В спор живо вступил директор Института прикладных политических исследований Григорий Добромелов. «Проблема кредитования, действительно, существует, —согласился Григорий Владимирович. — Но она существует не потому, что государство плохое или банки плохие, а потому что архитектура системы так сейчас заточена, что, в принципе, к сожалению, она не стимулирует подобные вашему проекты. Тут еще другая проблема — государство насоздавало механизмы, но, во-первых, не проинформировало о них бизнес, а во-вторых, создало их очень несистемно. Говорить, что государством ничего не делается — это не так. Просто, к сожалению, когда это делается, никто с Минпромом со стороны бизнеса не ведет диалога. „Господа, вы делаете вот этот шаг, а это — неправильно“. Вот в этом вся проблема — бизнес-сообщество отдельно и говорит государству: „Слушайте, мы ничего от вас хорошего не ждем, поэтому не трогайте нас“. А государство, в свою очередь, ни черта не понимая, что надо делать, делает какие-то случайные шаги, а вы ими пользоваться не можете».

Другая рассказанная на круглом столе история поразила своей какой-то фантастичностью. Я слушала и думала: «А если в 1934 году, когда только начинали строить Новолипецкий металлургический завод, вот люди вдруг встали и сказали: „Нет — заводу!“, а городские власти — тоже так дружненько: „Мы — как народ! Не нужен нам завод!“, а заметим на минуточку — тогда производство совсем-совсем не было экологичным. А если и в других городах — так же все „в отказку“? Чтобы с нами было в Великую Отечественную? И на что бы тогда был похож сегодняшний Липецк?»

«Наша компания реализует проект освоения Усинского месторождения марганцевых руд, — рассказал директор по строительству завода ЧЕК-СУ.В К Александр Сысолятин. — Это практически 60% утвержденных запасов России, единственное месторождение, которое экономически целесообразно разрабатывать. Проект был включен в стратегию развития металлургической промышленности до 2020 года. Нами была разработана проектно-сметная документация в полном соответствии с требованиями российского законодательства, были получены положительные заключения Главгосэкспертизы. Но в момент, когда мы собирались получить разрешение на строительство, возникло протестное движение в Красноярске. И мы оказались не готовы к столь продуманному сценарию и режиссуре протестного движения, потоку ложной информации в отношении технических, технологических данных проекта, беспрецедентной координации этого протестного движения, массированной психической обработке населения во всех доступных СМИ. И что стало вообще полной неожиданностью для нас, это отказ со стороны протестного движения от какого бы то ни было диалога. Ну, а дальше региональные власти поддались лозунгам этого движения и фактически поддержали его.

И видим, что, по данным газеты «Известия», группа «Приват», принадлежащая господину Коломойскому, в 2014 году заработала около 200 млн долларов на поставках марганецсодержащей продукции в Россию, «Привату» принадлежат основные предприятия Украины и Грузии и все месторождения, которые ранее там разрабатывались".

Подозрения Александра Сысолятина подтвердил руководитель исследовательского центра «Промышленность и общество» и экспертной группы «Крымский проект» Игорь Рябов:

Вот и еще одних хороших, а главное — нужных друг другу людей познакомили. У них — свой фронт работы. И это далеко не все, что прозвучало на слушаниях. Размышления, мнения, выводы участников этой дискуссии — первой, организованной «ПромФронтом», — требуют осмысления и лягут в основу наших следующих публикаций. Да и дискуссии, мы очень надеемся, еще состоятся не раз. Потому что — говорите, да будете услышанными! И еще одно немаловажное дополнение: об этом круглом столе, о нас, о желании россиян участвовать в промышленном возрождении страны было написано более сотни материалов федеральными и региональными СМИ. А значит — это интересно не только экспертам и аналитикам, а всем.